Его учил летать над Баренцевом морем заместитель командира истребительного полка подполковник Николай Вильямский. С ним я встречался в гарнизоне Корзунов (Луостари), откуда и был выслан в отряд астронавтов никому не узнаваемый тогда старший лейтенант Гагарин.
- В конце 1957 года в заполярный гарнизон поступило пополнение, - говорил Николай Вильямский. Из транспортного самолета выходили, поеживаясь на ледяном ветру, выпускники военного авиационного училища. Уже наступила полярная ночь, небо - темное, как графит.
- Как в таковых критериях летать? - спросил один из прибывших.
- Как зовут? - поинтересовался старший командир.
- Юрий Гагарин.
Гагарин попал в 3-ю эскадрилью, которой командовал Андрей Пульхеров, в звено Леонида Васильева. Бывалые офицеры летали в зимнюю пору в непроглядную темень, а молоденькие лейтенанты с завистью прислушивался к реву движков на взлетно-посадочной полосе. Вильямский вспоминает: новеньким не терпелось кинуть вызов непривычному миру, но поначалу они должны были учить теорию полетов над морем.
Нужно огласить, что ожидания первых проблесков солнца иногда казались невыносимыми даже для старожилов авиаполка, в особенности когда затяжные метели заносили одноэтажные древесные домики до самых крыш.
В такие дни наглухо перекрывалась единственная дорога, связывавшая гарнизон с наиблежайшим городом. Из-за неустроенности быта Юрий Гагарин не мог сходу взять с собой супругу Валентину. Практически год он жил без нее в гостинице барачного типа.
Первыми соседями Юрия были Иван Доронин и Алексей Сафонов, а позже подселили еще Миши Сидоренко. Юные лейтенанты быстро сдружились. Дежурили по очереди: подметали комнату, носили воду, кололи дрова и подбрасывали их в топку, когда там затухал бурый уголек со Шпицбергена.
В конце концов, в марте 1958 года новенькие сдали зачеты и получили разрешение на полеты - сначала в спарке с опытным наставником, а потом и без помощи других. Всех их ставил на крыло подполковник Вильямский. Гагарин заслужил от Николая Сергеевича оценку «непревзойденно» и благодарность от командования полка.
Гористая местность поблизости аэродрома затрудняла полеты, в особенности в облачную погоду. При взлете сходу по курсу появлялись две заснеженные полукилометровые сопки. Приходилось круто набирать высоту и уходить от их в сторону моря. К тому же совершенно близко была граница.
При высадке также нельзя было допускать ни мельчайшей оплошности. 4-ый разворот делался на высоте до 400 метров меж сопками по бокам аэродрома. Летчик в этот момент был похож на лыжника-слаломиста. Еще одна опасность подстерегала неподалеку от торца ВПП: воздушные потоки могли затянуть самолет в каменистый овраг. Потому было надо строго выдерживать глиссаду.
Всему этому Юрий Гагарин научился достаточно быстро. У него был неплохой глазомер. Но в один прекрасный момент Последний Север преподнес юному летчику противный сюрприз. Опосля еще одного задания над Баренцевым морем он безуспешно приземлился: истребитель МиГ-15 пошел юзом, да так, что с колес сорвало покрышки.
Оказалось, пока Юрий находился в воздухе, полоса покрылась льдом. От таковой беды не был застрахован ни один летчик, но все равно Гагарин остро переживал, что чуток не перевернулся на аэродроме.
Вообщем полетам новичков при метеоминимуме, другими словами при наихудших погодных критериях, уделялось завышенное внимание. Это была тщательная черновая работа. Когда Юрий лишь начинал летать при облачности на грани тумана, он делал при высадке до 60 «переключений» собственного внимания в минутку. Опосля интенсивных занятий таковых переключений у него стало в 5-6 раз меньше.
В военном городе в весеннюю пору 1959 года у Гагарина родилась дочка Леночка. Счастливый отец, чтоб отметить это событие, поехал за водкой в примыкающий город на байке с коляской, в которую сел его друг Иван Доронин. На обратном пути они не вписались в крутой поворот и очутились в кювете. Этот поворот до этого времени зовут «Гагаринским». Летчики получили солидные ушибы, но все бутылки водки уцелели. Но распить их удалось только опосля того, как Юрий отсидел за дорожный «инцидент» некоторое количество дней на гауптвахте.
И все-же, когда в конце 1959 года в авиагарнизон прибыла комиссия для отбора кандидатов на новейшую технику, Гагарина окрестили наилучшим юным офицером части. Его рекомендовали в 1-ый отряд астронавтов вкупе с Жорой Шониным, служившим в том же полку. Оба летчика, по их признанию, готовы были «облететь земной шарик на чем угодно - хоть в ступе Бабы-Яги!».
В марте 1960 года Юрий возвратился в городок за семьей. Собрались Гагарины быстро. Нехитрую мебель пораздавали соседям, а вечерком пригласили друзей: и проститься и отметить день рождения Юрия. Ему исполнилось 26 лет. При встрече подполковник Вильямский поинтересовался, на какой технике предстоит ему летать. Гагарин смутился:
- Николай Сергеевич, говорить не велено!
Лишь 12 апреля 1961 года подполковник Вильямский сообразил, на какую новейшую технику он рекомендовал собственного бывшего ученика. Николай Сергеевич к тому времени переквалифицировался из истребителей в транспортники. Полк, в каком служил Гагарин, расформировали, и его учитель обязан был сесть за руль Ан-8.
В ноябре 1962 года экипаж Вильямского с еще одним заданием произвел высадку на подмосковном аэродроме. С разрешения командования подполковник отлучился в Москву. Возвратившись вечерком в гостиницу, он вызнал, что его спрашивал Юрий Гагарин. Наиболее того, оставил собственный адресок.
Дом Гагарина в Звездном городе Николай Вильямский отыскал быстро. Дверь открыла Валентина. Не успел Вильямский спросить, дома ли Юра, как в дверях возник сам владелец. Они обнялись… Проговорили до 4 утра. Юрий демонстрировал сувениры - ими была заполнена вся комната. Предложил собственному учителю взять что-нибудь на память. Николай Сергеевич стал отрешаться. Но, когда Юрий, вспомнив совместную рыбалку в Заполярье, открыл коробку с набором японских блесен и крючков, не удержался и взял одну «мушку» для ловли форели…
На прощание Юрий Гагарин достал свою фотографию и написал: «Николаю Сергеевичу Вильямскому - старшему руководителю, организатору и воспитателю». Поставил дату: 3.11.62 и в скобках - «ученик».
Прощаясь со своим бывшим командиром, «ученик» обещал непременно приехать в гарнизон. И слово свое сдержал. В декабре 1965 года Гагарин получил приглашение от командования Северного Флота. Посещение приграничного военного города в програмке не значилось, но Юрий попросил, чтоб ему разрешили побывать там.
Первого астронавта Земли встречали на аэродроме все обитатели гарнизона и прилегающего к нему района. Юрий Гагарин поднялся на командно-диспетчерский пункт, откуда направляли его 1-ые самостоятельные полеты на МиГ-15, зашел в домик собственной эскадрильи, где разбирались его полеты, побывал в комнате, где работала комиссия по отбору кандидатов в отряд астронавтов. В переполненном клубе его ожидали сослуживцы-морские летчики. Сохранилась магнитофонная запись данной для нас встречи. Позднее она была воспроизведена на пластинке звукового журнальчика «Кругозор» (слово в слово!).
«Тяжело отчитываться перед людьми, которые проводили меня в космический путь, которые оказали доверие, с которыми вкупе служил, работал, - с волнением говорил 1-ый астронавт. - Помню, как заходили мы на высадку, садились. Летчики отлично знают этот овраг перед аэродромом. Я чрезвычайно отлично помню команды, которые подавал заместитель командира полка, тут присутствующий Николай Сергеевич Вильямский: “Не снижайся! Подтяни, не снижай обороты!” Быть может, не будь таковых опытнейших командиров-руководителей, которые почти все требовали от нас, не было бы и астронавта с этого аэродрома!..».
- Провожать Юрия Гагарина вышел весь военный городок, - говорил подполковник Вильямский. - В конце 1957 года пополнение юных летчиков-истребителей встретила таковая же черная полярная ночь. И Юра спросил: «Как в таковых критериях летать?» Но сейчас уже мы задавали ему вопросец: «Как летать там, в космосе?..».