Даже если б в ее творческой биографии остались лишь Нюра из "3-х тополей на Плющихе" и Наташа из "Снова про любовь", о ней говорили бы как о великой актрисе. А ведь сыграно много больше - горьковская Васса, грибоедовская Софья, чеховская Маша, а знаменитых королев-соперниц Марию Стюарт и Елизавету Тюдор она игралась в спектакле «Да здравствует царица, виват!» сразу. «Крест» же горьковского МХАТа вообщем из разряда нош, которые никакому мужчине не по плечу.
Татьяна Доронина - великая российская актриса, создавшая образы непреходящего значения и уровня. В ее игре есть та чувственная метафизика, подражать которой нереально, хотя чрезвычайно охото. В ее игре есть та нравственная обетованность, за которой, в сути, человек и идет в театр. Чрезвычайно изредка случается, чтоб актер такового размаха, такового дарования, ко всему иному был и выдающимся театральным организатором. Но такая Татьяна Доронина. При этом в смутные времена она возглавила ту часть русского театра, а шире - и российской творческой интеллигенции, вставшей в политическую, эстетическую, нравственную оппозицию тогдашней власти, которой дирижировал Ельцин приблизительно так же, как и германским оркестром. Чтоб возглавить театр, властью обласканный, осыпанный экономными дарами и заслугами, как это сделали остальные ее сверстники, огромного гражданского мужества не требуется - достаточно приспособленческого куража, тотчас, правда, очень неповторимого. А вот повести за собой, сохранить и преувеличить театр для несогласных - это неженская работа, требующая физического надрыва и тонко продуманного плана выживания в брутальной среде.
Тогда, под клики о свободе, не многим был понятен смысл противоборства Татьяны Дорониной. Как досадно бы это не звучало, почти все деятели культуры лицезреют не далее наиблежайшей гос премии. Но сейчас, когда разумеется духовное оскудение цивилизации, когда театр закончил быть той нравственной кафедрой, которой постоянно был в Рф, когда современная пьеса выродилась в лабораторную матерщину, а молодые «народные» артисты играют на уровне театрального кружка при макаронной фабрике: То, что кому-то сначала 90-х казалось «замшелой принципиальностью», сейчас обернулось дальновидностью. И печально, что наше правительство со всеми своими способностями долгие и длительные годы было на стороне радостного безответственного шалопайства, бездумного творческого головокружения, обернувшегося головокрушением, планомерным ликвидированием нравственных аксиом.
Довольно вспомнить юбилей разбитого театра в 1998 году: хмельное торжество в Камергерском, транслируемое по всем каналам, и полное молчание о том, что происходит в тоже самое время на Тверском бульваре, в доронинском МХАТе, которого как будто бы не было. Что ж, когда оппонента нельзя одолеть в диалоге, на помощь приходит умалчивание. Сейчас почти все стало на свои места. Власть в конце концов и сама озаботилась тем, как вернуть в театр сурового зрителя, возродить драматургию, исполненную нравственной и социальной заботы, как избавиться от режиссеров, умеющих лишь раздевать актрис донага либо одевать царевича Датского в ватник узника ГУЛАГа: И сейчас двадцатилетний опыт художественного управляющего Татьяной Дорониной пришелся как нельзя кстати. Ведь все эти годы во МХАТе им. Горьковатого ставилась и современно осмысленная, но бережно перенесенная на сцену классика, и острая современная драматургия, собирающая полные залы. А ведь, напомню, в Москве много академических театров, не имеющих в репертуаре ни одной современной пьесы.
Кто-то произнесет: возглавив театр, Татьяна Доронина лишила зрителей радости встреч с ее новенькими актерскими работами в театре и в кино. Частично это так, хотя была и блестящая Васса, и остальные изумительные роли. Но большой государственный живописец имеет свою жизненную логику и особую внутреннюю иерархию ценностей; он, подобно полководцу, кидает главные силы души и таланта конкретно туда, откуда угрожает опасность его Отечеству, его родной культуре, его духовным святыням. Этим-то он и различается от малых мира этого, постоянно бросающихся туда, где больше дают…
Здоровья для вас, Татьяна Васильевна, новейших творческих озарений и мужества!
Штришки к портрету
«У меня были прекрасные, профессиональные, умные мужья. С каждым из их я честно отбывала по семь лет», - признавалась Татьяна Доронина. 1-ый супруг - Олег Басилашвили - возник во время учебы в Школе-студии МХАТ. Сыграли умеренную женитьбу, а позже уехали работать в Волгоградский театр. Развелись - по ее инициативе.
Вторым был театральный критик Анатолий Юфит: ему хватило 1-го взора, чтоб влюбиться в актрису ленинградского драмтеатра им. Товстоногова. Расставание было нелепым: Юфит не сумел встретить царицу с гастролей. В том же театре она познакомилась с третьим мужем - драматургом Эдвардом Радзинским, на репетиции спектакля «104 странички про любовь» по его пьесе. Для Дорониной Радзинский написал не одну пьесу, но самой известной и популярной стала «Снова про любовь», по который в 1967 году сняли возлюбленный всеми кинофильм.
Четвертым мужем стал актер Борис Химичев. Он признавался, что жил под гнетом супруги, но уйти от нее не мог - с данной неувязкой сталкивались все мужья Дорониной. «Захожу я к ней в кабинет, а она мне: “Боречка, я замуж выхожу!” - говорил Химичев. Женихом был Роберт Тохненко - человек, дальний от театральный среды, работник ЦК комсомола. Познакомились они в садоводческом товариществе “Актер”, где у обоих были дачи. Их брак продолжался больше 10 лет, да и Тихоненко не прошел испытание стальным нравом Дорониной - они развелись в 1985 году. С того времени главной любовью Татьяны Васильевны остается МХАТ.