Кинофильм «Изготовлено в Грузии… без средств» снят Жорой Качаравой, опытным режиссером и вообщем человеком увлекательной судьбы, принужденным по политическим причинам провести два года в бразильской эмиграции, где он работал экскурсоводом. Богатая биография ощущается и за пожилыми персонажами картины, населяющими один грузинский двор и достаточно много времени уделяющими песням под гитару и кокетству с молодыми соседками. В самом заглавии кинофильма уже сформулирована вся специфичность этого вида, передающего грузинскую философию жизни, но небезупречного в чисто техническом плане: вся съемочная группа работала безвозмездно, и ежели актерской игре это не повредило, то отсутствие неплохого режиссера монтажа достаточно приметно на экране. Незначительно корявый установка тем более не мешает оценить оригинальность взора Жору Качаравы, успешно использующего склонность собственных задумчивых сограждан к философским дискуссиям в самых неожиданных местах и обстоятельствах. Так, два персонажа, сидя над прорубью с удочками, дискуссируют, как зря инквизиторы сожгли бедного Джордано Бруно всего только за то, что Земля круглая, хотя в то же время нет оснований не доверять Аристотелю, настаивавшему, что Земля все-же плоская, ну и вообщем, не стоит забывать наказ Будды, не велевшего своим ученикам верить ему, пока они не получат подтверждения его слов. Не считая того, обстоятельные грузинские софисты касаются и политических вопросцев, а именно, скучают о том, как все было отлично при коммунистах, вот разве что секса не было. Частично это утверждение опровергает присутствие на экране секс-символа грузинского кино 1970-х Гурама Пирцхалавы в роли ветерана КГБ, которому временами является Лаврентий Павлович Берия, а в некий момент и санитары со смирительной рубахой. Ничто, но, не может помешать герою в кульминационный момент без помощи других взлететь над Землей, форма которой так и осталась совсем не выясненной.

Более вольнолюбивым, чем грузинский, стает эстонский дух в «Живых картинах» Харди Волмера, но ежели грузин склоняется к сновидческой манере повествования, то эстонец опирается на синематограф (тоже представляющий из себя собственного рода модификацию сновидения). Действие «Живых картинок» разворачивается в протяжении всего XX века, начиная с рождения главной героини в 1908 году в таллинском коттедже германского барона, и разные этапы разворачивающейся на экране истории Эстонии показаны в киностилистике соответственного периода. Синефильство «Живых картинок» дополнительно драматургически оправдано и подкреплено тем, что один из центральных персонажей, всю свою длинноватую жизнь влюбленный в героиню,- киномеханик, и цитаты из самых фаворитных кинофильмов того либо другого времени ловко вписаны в общую канву повествования. В особенности отлично удались Харди Волмеру исходные черно-белые фрагменты, но чем поближе 130-минутная сага приближается к наименее романтичной и поболее циничной современности, тем заметнее эстетический диссонанс меж древним ч/б и сегодняшней цветной реальностью, в какой лишенный особенных сантиментов прагматичный потомок собирается реализовать фамильный дом, чьи стенки много 10-ов лет служили не только лишь фоном для трагикомических личных судеб, да и исторической декорацией. Вне истории, географии и вообщем какой-нибудь действительности живут персонажи кинофильма «Не забудь меня» узбекского режиссера Камары Камаловой - рассказ о семилетней девченке, проводящей лето в деревне у бабушки, выполнен в манере «кошмарного сна напротив», когда все так мило, благостно, заполнено радостью и светом, что делается даже незначительно страшно за эту беспрестанно улыбающуюся девченку, в первых же кадрах пугающую зрителя выражением сверхъестественной радости на лице. Вообщем, если б в идеологическом регламенте анапского фестиваля еще значилось такое понятие, как «шок», то нечто вроде диабетической комы этот узбекский синематографический рахат-лукум, непременно, способен вызвать.