На концерт со своим табуретом
1-ые зрители начали собираться на площади Искусств за два часа до начала гала-концерта. Схожую предусмотрительность, в основном, проявляли пожилые любители джаза, понимающие, что на заключительный концерт «Свинга белоснежной ночи», проходивший уже двадцатый год попорядку, лучше приходить заблаговременно - и лучше с своим складным стулом.
Конкретно такие сидячие ряды образовали ровненький полукруг на подступах к сцене, оставив маленькое расстояние меж площадкой, где должны были выступать джазмены, и зрителями. Конферансье фестиваля - знаток джаза Владимир Фейертаг, показавшийся перед зрителями в бейсболке с логотипом Playboy, - перед началом первого выступления предложил слушателям заполнить эту местность: «Охото, чтоб вы прямо вцепились в эти сетки, чтоб было чувство, что джаз у нас нарасхват!». На что зрители дружно парировали: «Ни при каких обстоятельствах, это место для танцев!», - и остались на собственных местах, нетерпеливо ерзая на стульях еще на саундчеке.
Как учил Опытный
Первым расшевелить петербургскую публику, которая заняла третья часть площади, взялся оркестр «Саксофоны Санкт-Петербурга» под управлением известного петербургского джазмена Геннадия Гольштейна, который, оказавшись на сцене, сначала выразил притворное сожаление: «Пришло тяжелое время - музыканты джаза не стали быть гонимы». После этого сразу зазвучали 10-ки саксофонов, которые смогли бы заполнить звуком площадь Искусств даже без микрофонов.
Пустовавшая площадка перед сценой чрезвычайно быстро заполнилась танцующими парами. Дамы в больших париках и мужчины в цветастых одеяниях и ковбойских шапках вспоминали движения, заученные еще в юности, и щелкали пальцами, резко вскидывая руки. Кто-то из толпы выкрикнул: «Это для вас не лезгинка, а твист!», после этого танцующие синхронно, как по команде, переключились на тушение иллюзорных сигаретных бычков, как учил Опытный в «Кавказкой пленнице».
- Быть может, вы не знали, но перед вами единственный в мире оркестр саксофонов. Ни один город больше не может повытрепываться биг-бэндом, в каком бы сразу игралось бы столько этих духовых инструментов, - произнес Фейертаг в перерыве меж композициями, пока одна вокалистка сменяла на сцене другую.
Гольштейн, учивший играться на саксофоне самого Игоря Бутмана, с юмором представлял участников концерта, оставаясь при всем этом в собственном традиционном меланхолическом виде. Когда на сцену русская джазовая певица, Лиза Бертолуччи, в течение пары лет покоряющая публику фестиваля, чтоб в сопровождении оркестра Гольштейна исполнить хит 30-х годов Prisoner of Love («Раба любви»), он представил ее как беглянку из Италии: «К ее маме приставал Берлускони, и сейчас его посадили».
Крайний номер программы «Саксофоны Санкт-Петербурга» исполнили совместно с управляющим петербургской джазовой филармонии Давидом Голощекиным, который возник на сцене в шапке с логотипом американской баскетбольной команды Utah Jazz. Музыканты устроили своеобразную перекличку (когда один и этот же пассаж по очереди повторяется и обыгрывается различными инструментами на различных октавах), в какой поучаствовал саксофонист и управляющий Ленинградского диксиленда Олег Кувайцев.
Современным хипстерам джаз малоинтересен
Пока звукорежиссеры настраивали аппаратуру для последующего участника концерта, Владимир Фейертаг говорил про южноамериканский Heavyweight quintet под управлением Стива Гроссмана. Этот музыкант сначала 70-х годов играл с владыкой бибопа Майлзом Дэвисом, заменив в составе его коллектива знаменитого саксофониста Уэйна Шортера.
- Но особенное внимание обратите на барабанщика Джейрана Брауна, он не таковой, как наши ударники, играющие с ровненьким звуком - говорю, пока они не слышат. Этот человек умеет играться фактически незаметно, а позже взрываться, подобно грому, - представил коллектив Фейертаг, после этого на сцене, прихрамывая, возник сам Стив Гроссман.
Способ игры Heavyweight quintet так различался от предшествующего ансамбля, что зрители в 1-ое время не решались занимать танцплощадку. Ломаные ритмы и музыкальные размеры, сменяющиеся через каждые три-четыре такта, застали бы врасплох даже самого скорого в мире танцора.
Группа импровизировала на ходу в наилучших традициях клубного нью-йоркского джаза середины прошедшего века. Под такую музыку зарождалось поколение битников и хиппи, которые в свою очередь были воспитаны на авторитете первых в мире хипстеров, вроде писателей Уильяма Берроуза и Джека Керуака, принимавших стиль жизни джазменов и вначале именующих себя сиим словом «хипстер». Но современных представителей данной для нас подкультуры на фестивале фактически не было видно. Газоны заполняли, в основном, люди среднего возраста, посреди которых можно было услышать что-то вроде «Я тебя уверяю, это неплохой джаз. Видишь, негры играют!».
К третьей импровизации Гроссмана и сотоварищей люди все таки вышли на танцплощадку, что вызвало у фаворита коллектива таковой настоящий восторг, что он заинтересовал к нему всех коллег и даже на некое время прервал свое соло. После этого взорвался хрипящим саксофоном, закинув голову назад.
Поближе к вечеру фестиваль джазовыми эталонами завершили три петербургских ансамбля - Jazz-Philharmonic Orchestra, «Калипсо блюз-бэнд» и знаменитый Ленинградский диксиленд под управлением Олега Кувайцева.